Predicting tumor radiosensitivity has yet to be routinely integrated into radiotherapy. We analyzed the possibility to assess radiosensitivity of tumor cells based on endogenous and radiation-induced 53BP1 foci which are molecular markers of DNA double strand breaks (DSB). In eleven tumor cell lines of different origin, radiosensitivity was assessed by surviving cell fraction following irradiation with 2 Gy (SF2). 53BP1 foci were measured at 4 and 12 h post-irradiation by confocal laser microscopy and dedicated software. The correlation of 53BP1 foci and their post-irradiation kinetics with SF2 was assessed using Spearman rank test. The SF2 correlated with both excess of radiation-induced 53BP1 foci per cell at 4 h after irradiation and decay in number of 53BP1 foci from 4 to 12 h post-irradiation. The fraction of cells with multiple endogenous 53BP1 foci also correlated with SF2 of tumor cells. We conclude that the radiosensitivity of tumor cells can be predicted by kinetics of formation and decay of 53BP1 foci after irradiation. For the first time we report that the fraction of cells with multiple endogenous 53BP1 foci can be used as a marker of tumor cell radiosensitivity.

Eczema often precedes the development of asthma in a disease course called the 'atopic march'. To unravel the genes underlying this characteristic pattern of allergic disease, we conduct a multi-stage genome-wide association study on infantile eczema followed by childhood asthma in 12 populations including 2,428 cases and 17,034 controls. Here we report two novel loci specific for the combined eczema plus asthma phenotype, which are associated with allergic disease for the first time; rs9357733 located in EFHC1 on chromosome 6p12.3 (OR 1.27; P=2.1 × 10(-8)) and rs993226 between TMTC2 and SLC6A15 on chromosome 12q21.3 (OR 1.58; P=5.3 × 10(-9)). Additional susceptibility loci identified at genome-wide significance are FLG (1q21.3), IL4/KIF3A (5q31.1), AP5B1/OVOL1 (11q13.1), C11orf30/LRRC32 (11q13.5) and IKZF3 (17q21). We show that predominantly eczema loci increase the risk for the atopic march. Our findings suggest that eczema may play an important role in the development of asthma after eczema.

Invasive micropapillary carcinoma (IMPC) is a rare (up to 2%) and aggressive form of breast cancer.1 ,2 IMPC shows high intratumoral morphological diversity, which represents the degree of cell differentiation, as well as the architectural and invasive growth patterns of tumour cells. Morphologically, these tumours are characterised by the presence of hollow-like (tubular) and morula-like (alveolar) structures of cuboidal-to-columnar neoplastic cells, which are surrounded by empty spaces (retraction clefts) and display an inversion of cell polarity, detected by aberrant localisation of glycoprotein MUC-1 at the stromal–basal surface.1 ,3 In addition, micropapillary tumour clusters can be represented by tumour cells arranged in solid patterns (structures), trabecular structures and discrete (small) groups.3–6 It has been suggested that morphological diversity of IMPC is related to chemotherapy resistance,7 whereas the presence of retraction clefts around tumour clusters is associated with increased lymphangiogenesis and lymph node metastasis.8

Considerable intratumour morphological heterogeneity in breast cancer most likely results from genetic and epigenetic instability of the tumour cells.9 ,10 Previously, the relationships between morphologically distinct components and specific chromosome aberrations have been found in metaplastic and invasive ductal breast carcinomas,11 ,12 the latter is now classified as invasive carcinoma of no special type (IC NST), and is the most common histological type of breast cancer.1

IMPC demonstrates a heterogeneous pattern of chromosome aberrations, and tends to be genetically a more complex disease than IC NST.11 ,12 IMPC more often harboured gains of chromosomes 1q, 8q, 17q and 20q, and losses of 1p, 8p, 13q, 16q and 22q,13 ,14 which were emphasised by Marchio and coauthors13 as previously associated with breast tumours of high histological grade. In contrast, concurrent gain of 1q and 16p and deletion of 16q, related to low

Objective: The study was designed to assess the effects of polymorphisms in genes associated with essential hypertension on the variation of erythrocyte membrane proteins (EMPs) in hypertensive patients.

Methods: Major EMPs content was analyzed in blood from 1162 unrelated Russians (235 hypertensive patients, 176 healthy controls, and 751 random individuals from the Central Russia population). Essential hypertension patients were genotyped for 11 polymorphisms of essential hypertension susceptibility genes including ADD1 (rs4961), GNB3 (rs5443, rs16932941), NOS3 (rs1799983, rs2070744), ACE (rs5186), AGTR1 (rs5186), AGT (rs699, rs4762), MR (rs5534), and TGFB1 (rs1800471). EMP contents and their relationship with the genetic loci were analyzed using various statistical tests.

Results: Sex-specific differences in EMP contents between the cases and controls were observed. Regardless of sex, hypertensives exhibited mainly decreased levels of alpha (SPTA1) and beta-spectrin (SPTB) and increased levels of glucose transporter (GLUT1) as compared with healthy subjects (P ≤ 0.001). EMP correlated differently in essential hypertension patients and controls. Almost 70% of the joint variation in the EMP levels is explained by five gender-specific principal components. The essential hypertension susceptibility genes showed considerable effects on the levels of spectrins and glucose transporter. A joint variation of the genes explained about half the total polygenic variance in the GLUT1, SPTA1, and SPTB levels in hypertensives.

Conclusions: The study showed that essential hypertension susceptibility genes are the important factors of the inherited EMP variation, and their pleitropic effects may be mirrored in the altered expression of genes encoding cytoskeletal proteins and those related to intracellular glucose metabolism.

Objectives: Atypical familial mycobacteriosis (AFM, OMIM #209950) is caused by mutations in genes regulating IL12/IFNG pathway. Some of the mutations exhibit incomplete penetrance, and they have been proposed to be involved in the common (polygenic) predisposition to tuberculosis (TB). We set out to test this hypothesis in two populations from Siberian region of Russia with high prevalence of TB.

Material and methods: The prevalence of twelve mutations in IL12/IFNG pathway genes of were analysed in 331 Russians and 238 Tuvinians TB patients and in 279 healthy Russians and 265 healthy Tuvinians. A screening for new mutations and rare polymorphisms was carried out in 10 children with severe generalized TB and severe BCG-vaccine complications using Sanger's bidirectional sequencing.

Results: Twelve mutations most commonly identified in AFM patients appeared to be ""wild-type"" monomorphic in the studied groups. No new mutations or rare polymorphisms were identified by sequencing. However, 15 common single nucleotide polymorphisms were found, none of which was associated with TB after correction for multiple testing.

Conclusion: The results of the study contradict with a hypothesis that mutations underlying AFM syndrome are involved in the predisposition to TB.

В публикации приведены данные официальной статистики о репродуктивном здоровье населения Республики Бурятия и некоторые сведения о факторах, определяющих уровень репродуктивного здоровья населения Республики Бурятия (отдельные аспекты бесплодного брака, осложнения беременности, гендерное поведение, генетические маркеры). Совокупная оценка этих параметров необходима для прогноза здоровья и разработки индивидуальных рекомендаций по профилактике нарушений в репродуктивной сфере с учетом этнической принадлежности.

Исследования полиморфизма главного комплекса тканевой совместимости человека (HLA-система) в мире проводятся с середины 60-х годов, когда методами серологического типирования было выявлено, что в разных популяциях определяются разные наборы вариантов HLA-антигенов. Гены II класса HLA-системы определяют значительную часть генетической предрасположенности к развитию большинства заболеваний, связанных с иммунной системой. При анализе аллельного полиморфизма генов HLA-DQA1, HLA-DRB1, HLA-DRB1 установлено, что среди здоровых доноров г. Краснодара в абсолютном значении чаще встречаются аллели DQA1*0501, DQA1*0201, DQВ1*0201, DQВ1*0301, DQВ1*0601/8, DRВ1*01, DRВ1*15. Провели сравнение результатов анализа частот аллелей полиморфных генов HLA 151 донора Краснодарского края с наибольшей этнической группой русских выборкой в количестве 300 человек г. Москвы и Московской области. Сравниваемые группы русских не имеют значимых различий и могут быть использованы в качестве контрольных в исследованиях, направленных на изучение вклада генов HLA II класса в развитие заболеваний, ассоциированных с HLA-антигенами.

Представлена динамика структуры браков в сельских районах Бурятии. Показано, что за период с 60-х годов прошлого столетия до начала XXI века при преобладании однонациональных браков над межнациональными к концу сорокалетнего интервала наблюдения отмечен некоторый рост межэтнических браков у представителей основных национальностей республики (русских и бурят).

Проведен анализ статуса метилирования промоторов и первых экзонов генов CDKN2A (p16INK4a, p14ARF), CDKN2B (p15INK4b) и RB1 в 120 образцах сонных артерий с применением двух различных технологий: метилчувствительной полимеразной цепной реакции (МЧ-ПЦР) и метилспецифичной ПЦР (МС-ПЦР). Метилирование ДНК не было выявлено в выраженных атеросклеротических бляшках или прилежащих макроскопически неизменённых тканях сосудистой стенки тех же самых больных. Установлено, что статус метилирования генов CDKN2A, CDKN2B и RB1 не может быть использован в качестве маркера атеросклероза в сонных артериях человека.

В настоящее время методы классической цитогенетики не могут удовлетворить все возрастающие требования клинической медицины. Развитие флуоресцентных методов исследования (FISH, CGH) сделало возможным выявление многих субмикроскопических хромосомных аномалий. Дальнейшее развитие технологий привело к возникновению нового высокотехнологичного метода - сравнительной геномной гибридизации на микрочипах (array-CGH, a-CGH). Данный метод применяется во многих направлениях клинической генетики, репродуктивной медицины, онкологии. Кроме практического применения, a-CGH используется в фундаментальной медицине, в особенности в изучении причин врожденных пороков развития и недифференцированной умственной отсталости, а также в фундаментальной онкологии.

В настоящее время доминирующие механизмы формирования терапевтической резистентности при астме пока не определены. Целью нашего исследования была оценка профилей генной экспрессии при тяжелой терапевтически резистентной астме. Проведено проспективное интервенционное исследование в параллельных группах с продолжительностью лечебного периода 24 недели. Апостериорно в соответствии с критериями ATS группа пациентов с тяжелой астмой была разделена на терапевтически чувствительных и резистентных пациентов. Глобальный уровень экспрессии генов определен в лимфоцитах периферической крови с помощью микрочипа Affymetrix HuGene ST1.0.

Фенилкетонурия (ФКУ) - аутосомно-рецессивное наследственное заболевание, связанное с нарушением метаболизма аминокислот фенилаланина (ФА) и тирозина. Главным критерием диагностики ФКУ является повышенное содержание ФА в сыворотке крови, определяемое при неонатальном скрининге. При типичной ФКУ, чувствительной к тетpагидpобиоптеpину, сапроптерин способен восстанавливать нарушенную активность фермента фенилаланингидроксилазы, что в результате стимулирует нормальный метаболизм ФА и повышает толерантность пациента к натуральным продуктам. Цель исследования: оценить частоту ответа после восьмидневного применения сапроптерина, а также степень безопасности шестинедельного лечения препаратом у пациентов с ФКУ и гиперфенилаланинемией. Пациенты и методы: в исследование были включены 90 пациентов с ФКУ. Критерием ответа на восьмидневное применение сапроптерина являлось снижение содержания ФА в крови на 30% и более по сравнению с исходным значением. Результаты: положительный ответ на лечение наблюдался у 30 (33,3%) пациентов (95% ДИ 23,7-44,1). В общей популяции пациентов снижение уровня ФА в крови, по сравнению с исходным, на фоне восьмидневного приема препарата составило 14,1+28,4% (95% ДИ 8,2-20,1), в субпопуляции пациентов с положительной ответной реакцией - 44,3+15,1% (95% ДИ 38,6-49,9). Во время исследования нежелательные явления были зарегистрированы у 24 (26,7%) пациентов общей популяции и 16 (53,3%) пациентов в субпопуляции с ответной реакцией. Выводы: полученные результаты подтвердили эффективность и безопасность терапии сапроптерином у пациентов с ФКУ, что согласуется с данными международных клинических исследований.

В настоящее время доминирующие механизмы формирования терапевтической резистентности при астме не определены. Целью настоящего исследования была динамическая оценка профилей генной экспрессии при тяжелой терапевтически резистентной астме в течение периода наблюдения. Проведено проспективное интервенционное исследование в параллельных группах с продолжительностью лечебного периода 24 нед. Апостериорно в соответствии с критериями ATS группа пациентов с тяжелой астмой была разделена на терапевтически чувствительных и резистентных пациентов. Глобальный уровень экспрессии генов определен в лимфоцитах периферической крови с помощью микрочипа Affymetrix HuGene ST1.0. Выполнен кластерный анализ временных рядов. По данным исследования, в качестве механизмов развития резистентности могут рассматриваться повышение уровня оксида азота и, как следствие, нитрация бета-2-агонистов, дисрегуляция секреции эндогенных стероидов и процессы трансформации норадреналина в адреналин, вовлечение в патогенез суперантигена и (или) энтеротоксина золотистого стафилококка. Характеристика динамики экспрессии генов KEGG-пути «астма» может отражать низкую эффективность или длительный период реализации эффектов базисной противовоспалительной терапии.