The Gagauzes are a small Turkish-speaking ethnic group living mostly in southern Moldova and northeastern Bulgaria. The origin of the Gagauzes is obscure. They may be descendants of the Turkic nomadic tribes from the Eurasian steppes, as suggested by the ""Steppe"" hypothesis, or have a complex Anatolian-steppe origin, as postulated by the ""Seljuk"" or ""Anatolian"" hypothesis. To distinguish these hypotheses, a sample of 89 Y-chromosomes representing two Gagauz populations from the Republic of Moldova was analyzed for 28 binary and seven STR polymorphisms. In the gene pool of the Gagauzes a total of 15 Y-haplogroups were identified, the most common being I-P37 (20.2%), R-M17 (19.1%), G-M201 (13.5%), R-M269 (12.4%), and E-M78 (11.1%). The present Gagauz populations were compared with other Balkan, Anatolian, and Central Asian populations by means of genetic distances, nonmetric multidimentional scaling and analyses of molecular variance. The analyses showed that Gagauzes belong to the Balkan populations, suggesting that the Gagauz language represents a case of language replacement in southeastern Europe. Interestingly, the detailed study of microsatellite haplotypes revealed some sharing between the Gagauz and Turkish lineages, providing some support of the hypothesis of the ""Seljuk origin"" of the Gagauzes. The faster evolving microsatellite loci showed that the two Gagauz samples investigated do not represent a homogeneous group. This finding matches the cultural and linguistic heterogeneity of the Gagauzes well, suggesting a crucial role of social factors in shaping the Gagauz Y-chromosome pool and possibly also of effects of genetic drift.

Mitochondrial aldehyde dehydrogenase (ALDH2) is one of the most important enzymes in human alcohol metabolism. The oriental ALDH2*504Lys variant functions as a dominant negative, greatly reducing activity in heterozygotes and abolishing activity in homozygotes. This allele is associated with serious disorders such as alcohol liver disease, late onset Alzheimer disease, colorectal cancer, and esophageal cancer, and is best known for protection against alcoholism. Many hundreds of papers in various languages have been published on this variant, providing allele frequency data for many different populations. To develop a highly refined global geographic distribution of ALDH2*504Lys, we have collected new data on 4,091 individuals from 86 population samples and assembled published data on a total of 80,691 individuals from 366 population samples. The allele is essentially absent in all parts of the world except East Asia. The ALDH2*504Lys allele has its highest frequency in Southeast China, and occurs in most areas of China, Japan, Korea, Mongolia, and Indochina with frequencies gradually declining radially from Southeast China. As the indigenous populations in South China have much lower frequencies than the southern Han migrants from Central China, we conclude that ALDH2*504Lys was carried by Han Chinese as they spread throughout East Asia. Esophageal cancer, with its highest incidence in East Asia, may be associated with ALDH2*504Lys because of a toxic effect of increased acetaldehyde in the tissue where ingested ethanol has its highest concentration. While the distributions of esophageal cancer and ALDH2*504Lys do not precisely correlate, that does not disprove the hypothesis. In general the study of fine scale geographic distributions of ALDH2*504Lys and diseases may help in understanding the multiple relationships among genes, diseases, environments, and cultures.

In contrast to the modest progress made in the interpretation and clinical application of genomic data, genotyping technologies have experienced great progress. Genotyping costs are progressively decreasing making individual genotyping more commonly available. Financial availability of individual genome analysis and the strong desire of many people to know about their individual genomic characteristics, promotes the marketing of genetic tests of variable predictive value directly to the public. A survey of 2000 Russian respondents revealed very positive attitudes and beliefs towards these genetic developments: 85% of surveyed individuals would like to have their genetic risk for avoidable diseases estimated, and 89% responded stating that they would try to change their lifestyle by giving up bad habits, following a recommended diet or taking medications if a high risk of disease was identified. It is believed that with time, validated genetic information will find its rightful place in medicine, by supplementing phenotypic clinical data with validated genetic interpretations.

No abstract available

In Russian population of Siberia asthma is usually concomitant with high sensitization to indoor allergens (cat, dog and house dust mites), overproduction of total immunoglobulin E (IgE) and airway hyperreactivity. Definition of genes that predispose to development of various sub-components of the asthma phenotype is important for understanding of etiology of this disease. To map genes predisposing to asthma, we tested 21 microsatellite markers from candidate chromosomal regions in 136 Russian nuclear families with asthma from Siberia. We performed non-parametric analysis for linkage with asthma, total IgE, specific IgE to cat, dog, and dust mites, and spirometric indices (FEV1 (%) - percentage of predicted forced expiratory volume in 1s, FVC (%) - percentage of predicted forced vital capacity, and FEV1/FVC (%) - Tiffenau index). The most significant linkage was to the candidate region on chromosome 12. Locus controlling cat-specific IgE, which is the most abundant in asthma patients from Siberian population, mapped within the interval between 136 and 140 cM on chromosome 12q24.3, with the suggestive linkage at the marker D12S1611 (LOD=2.23, P=0.0007). Total IgE was also linked to this region (D12S1611 - LOD=1.12, P=0.012). FEV1 (%) exceeded LOD>1 threshold for significance with the same locus 12q24.3, but with the peak at a more proximal region at 111.87 cM (D12S338 - LOD=1.21, P=0.009). Some evidence of linkage (LOD>1.0) was also detected for asthma at 6p21.31 (D6S291) and total IgE at 13q14.2 (D13S165). These data indicate that the locus 12q24.3 is the most promising candidate for identification of asthma genes in Russian population of Siberia.

В настоящее время количество детей с ограниченными возможностями увеличивается, что является результатом ухудшения здоровья населения, особенно женщин репродуктивного возраста, роста числа хронических заболеваний, распространенности врожденной и наследственной патологии. По данным ВОЗ, частота наследственных болезней и врожденных пороков развития (ВПР) среди новорожденных составляет 5—5,5%. В структуре младенческой смертности на генетическую патологию приходится более 30%, ав инвалидизации детей — до 40%. Таким образом, наследственные заболевания и ВПР являются актуальной медико-социальной проблемой современного здравоохранения.

Проведено клинико-генеалогическое и молекулярно-генетическое изучение окулофарингеальной миодистрофии (ОФМД) в Республике Саха (Якутия). В исследование включены 33 неродственных якутских семьи с 38 больными и 2 русские семьи с 2 больными, а также 59 их здоровых родственников. В клинической картине больных с ОФМД наблюдается широкий клинический полиморфизм. У всех больных выявлена мутаиия в 1-м экзоне гена PABPN1, заключающаяся в увеличении GCG-повторов до 10. При прямом секвенировании гена PABPN1 в 17 семьях (16 - якутских, 1 - русская) установлен тип мутации - вставка 4 GCG-повторов. Частота ОФМЛ среди якутского населения - 1:11 680, что выше в 10-20 раз частоты, регистрируемой в Европе. Данное исследование является первым сообщением о больных с ОФМД из Республики Саха (Якутия) с подтвержденным молекулярно-генетическим диагнозом.

С целью определения клинических признаков дисплазии соединительной ткани у женщин с опущениями и выпадениями половых органов проведено обследование 30 пациенток в возрасте 35-77 лет. В работе использованы клинические и лабораторные методы обследования. Установлено, что при патологическом уровне оксипролина в моче встречаемость клинических признаков ДСТ имеет тенденцию к большей частоте на фоне II и III степеней опущения гениталий. При этом условии заболевание отличается более поздним началом и короткой продолжительностью. При наличии признаков ДСТ проявляется склонность к более высокой частоте рецидивов.

Врожденные пороки сердца и магистральных сосудов (ВПС) — серьезные аномалии развития сердечно-сосудистой системы (ССС), сопровождающиеся высокой летальностью на первом году жизни, и одна из главных причин детской смертности в целом. Для изучения этиологии, разработки профилактических мероприятий и планирования организации медицинской помощи детям с пороками развития необходимы точные данные по распространенности ВПС. С этой целью проводилось исследование частоты встречаемости и структуры пороков развития ССС у детей в возрасте до 1 года в Томске за 8-летний период (1999—2006 гг.). Определена частота врожденных пороков развития ССС— 9,2%о. Зафиксирован рост частоты детей с ВПС в указанной возрастной группе с 5,41 до 12,75%о, преимущественно за счет дефектов межпредсердной и межжелудочковой перегородок. Установленный в настоящем исследовании рост ВПС в значительной степени может быть обусловлен высоким качеством оказания специализированной кардиологической помощи населению Томской области.

Проведено обследование 1S1 больного раком легкого с целью изучения полиморфных вариантов генов ферментов 2-й фазы биотрансформации ксенобиотиков глутатион-S-трансфераз (GSTT1, GSTMI). Показано увеличение частоты патологического генотипа генов GSTTI, GSTMI) у больных раком легкого, которое оказалось более выраженным при мелкоклеточной опухши.

Идеальным инструментом для реализации эпидемиологических подходов к оценке воздействия ионизирующего излучения является медико-дозиметрический регистр. Региональный медико-дозиметрический регистр представляет собой систему взаимосвязанных информационных блоков, содержащих основные сведения о персонале Сибирского химического комбината. В настоящий момент база данных регионального медико-дозиметрического регистра персонала Сибирского химического комбината и населения закрытого административно-территориального образования Северск включает информацию относительно 138496 человек, из которых 65 538 – работники Сибирского химического комбината. Региональный медико-дозиметрический регистр персонала Сибирского химического комбината и населения ЗАТО Северск представляет основу для проведения комплексных исследований по оценке эффектов длительного воздействия ионизирующего излучения в диапазоне “малых” доз. Внесение информации не только относительно смертности, но и относительно заболеваемости, создание в структуре регионального медико-дозиметрического регистра “тематических” регистров наиболее значимых заболеваний дают возможность объективно оценить спектр соматико-стохастических эффектов и риски радиационного воздействия как у профессионалов и населения, так и у их потомков. Прикладная значимость регионального медико-дозиметрического регистра состоит в возможности формирования групп “риска” развития основных заболеваний в зависимости от спектра существующих факторов риска в определённых группах, для разработки оперативного планирования и проведения целенаправленных мероприятий диагностической и лечебно-профилактической направленности, а также последующей оценки их эффективности.

Проанализирован полиморфизм по однонуклеотидным заменам генов ферментов эксцизионной репарации ДНК (hOGG, XPD, XPG, XRCC1) у 98 работников Сибирского химического комбината, больных различными формами злокачественных новообразований, и у 148 здоровых человек. Не установлена связь исследованных полиморфизмов со злокачественными новообразованиями как в общей группе, так и в подгруппе лиц, подвергавшихся в процессе профессиональной деятельности воздействию ионизирующего излучения. Исключение составили гены hOGG и XPD, гетерозиготность по которым является протективным фактором в отношении злокачественных новообразований у облученных лиц: величина отношения шансов составила 0.42 (95%-ный ДИ 0.18–0.98; p = = 0.044) для генотипа 326Ser/Cys гена hOGG и 0.48 (95%-ный ДИ 0.23–0.99; p = 0.047) для генотипа 751Lys/Gln по гену XPD. Полученные данные свидетельствуют о возможной модифицирующей роли полиморфизма генов hOGG и XPD в отношении риска злокачественных новообразований у лиц, подвергающихся действию ионизирующего излучения.

The gene pool structure was studied for the indigenous population of the Sakha Republic (Yakutia). The composition and frequencies of Y-chromosome haplotypes in Yakuts were characterized. Six haplogroups were observed: C3×M77, C3c, N*, N2, N3a, and R1a1, N3a being the most common (89%). The gene diversity computed from the haplogroup frequencies was low in all samples examined. Gene differentiation was analyzed by AMOVA with two marker systems (haplogroup frequencies and Y-chromosomal microsatellite haplotypes) and was estimated at 0.24 and 2.85%, respectively. The frequencies and molecular phylogeny of the YSTR haplotypes were studied for the N3a haplogroup. In total, 40 haplotypes were found in Yakuts. Evenks and Yakuts displayed highly specific overlapping N3a haplotype spectra, atypical for other Siberian ethnic groups. Cluster analysis with N3a YSTR haplotypes showed that Yakuts are isolated from other Turkic-speaking populations of Southern Siberia. The genetic diversity generation time was estimated at 4450 ± 1960 years for the Yakut haplotype spectrum. In contrast to mtDNA data, the results suggest a significant contribution of the local Paleolithic component to the Y-chromosome gene pool of Yakuts. Ethnogenetic reconstructions were inferred from the diversity and phylogeography of the N3a haplogroup in Siberia.

Исследовали структуру генофонда коренного населения Республики Саха (Якутия). Охарактеризован состав и частоты гаплогрупп Y-хромосомы у якутов. Обнаружено шесть гаплогрупп: C3 ? M77, С3с, N*, N2, N3a и R1a1, из них наиболее часто встречается в якутской популяции гаплогруппа N3a (89%). Генное разнообразие, рассчитанное на основании частот гаплогрупп во всех исследованных выборках невелико. Оценка генетической дифференциации исследованных выборок при анализе молекулярной дисперсии (AMOVA) по двум системам маркеров (частотам гаплогрупп и микросателлитных гаплотипов Y-хромосомы) составляет 0.24 и 2.85% соответственно. Выявлены частоты и молекулярная филогения YSTR-гаплотипов в пределах гаплогруппы N3a Y-хромосомы. Всего у якутов найдено сорок гаплотипов. Эвенки и якуты характеризуются перекрывающимся и очень специфичным спектром гаплотипов N3a, не характерным для других сибирских этносов. Кластерный анализ популяций по YSTR-гаплотипам N3a свидетельствует об обособленности якутов от других тюркоязычных популяций Южной Сибири. Оценка времени генерации генетического разнообразия для специфического спектра гаплотипов якутов дает величины около 4.45 ± 1.96 тыс. лет. Эти результаты, в противоположность данным по мтДНК, свидетельствуют о значительном вкладе местного палеолитического компонента в Y-хромосомную составляющую генофонда якутов. Анализ разнообразия и филогеографии гаплогруппы N3a на территории Сибири позволяет реконструировать этногенез.